В последние дни Дмитрий МЕДВЕДЕВ дважды выступил по проблемам национальной безопасности и борьбы с терроризмом. Некоторые его тезисы вызывают вопросы. Скажу честно, мне в целом очень нравится смысл, содержание и стиль того, что говорится в последние дни президентом МЕДВЕДЕВЫМ по поводу национальных отношений в России, состояния дел в борьбе с терроризмом и безответственности множества должностных лиц, в обязанности которых такая борьба входит. Много содержательных предложений и идей, которые хотелось бы видеть реализованными на практике. Также мне нравится, что президент неожиданно приезжает то на Киевский вокзал, то в аэропорт Внуково и ставит в крайне неудобное положение местную милицию.
Я понимаю, что отчасти такие поездки напоминают популизм лучших времен Бориса ЕЛЬЦИНА. Знаю, что такими «наездами» нельзя заменить системную работу по решению этих проблем. Однако, как показывает опыт, в России такого рода шаги первого лица не только приносят ему очки в общественном мнении, но и заставляют чиновников дергаться, чувствовать себя неуверенно, а значит — хотя бы что-то делать, чтобы не попасть под его горячую руку.
На этой неделе президент сначала произнес речь на координационном совещании руководителей правоохранительных органов, а на следующий день неожиданно вылетел во Владикавказ и там провел заседание Национального антитеррористического комитета, на котором также выступил с речью и принял участие в дискуссии. То, что он заставил всех министров силового блока прилететь в Северную Осетию, мне тоже кажется правильным решением. Замечательно, что он нашел время приехать на кладбище в Беслане и возложить цветы к могилам жертв теракта 2004 года в местной школе. Этот шаг вызывает особенное уважение.
Обе произнесенные Дмитрием МЕДВЕДЕВЫМ речи — в Москве и Владикавказе — показывают, что президент совершенно не удовлетворен работой силовых и ряда профильных министерств в сфере обеспечения безопасности, борьбы с терроризмом и организованной преступностью. Я думаю, что нет в стране ни одного человека — кроме, может быть, ряда высокопоставленных чиновников — которые бы не думали, что у президента есть все основания для сильного недовольства положением дел в этой области. Но я хочу обратить внимание на несколько других моментов в выступлении МЕДВЕДЕВА, которые у меня вызвали неоднозначную, мягко говоря, реакцию. То есть сыграть, как говорят американцы, роль адвоката дьявола.
Так, на совещании руководителей правоохранительных органов, президент, в частности, сказал: «В Домодедово разбирались — не знаю, разобрались или нет, Юрий Яковлевич [ЧАЙКА], — с тем, кто является собственником аэропорта? Всем вроде известно, кто собственник, в то же время начинают проверять, а собственник, гляди, спрятан за структурой бенефициарных владений. А это крупнейший транспортный узел, где садится огромное количество самолетов, не говоря уже о том, что там происходило. Что там, есть готовый ответ? Потом расскажете». Как передал ИТАР-ТАСС, генпрокурор страны утвердительно закивал головой, после чего МЕДВЕДЕВ согласился заслушать его доклад без присутствия журналистов.
Мне представляется, что это очень опасный поворот разговора о борьбе с терроризмом. Во-первых, похоже, что президент публично ставит под сомнение легитимность собственности в Домодедове, хотя она уже не раз доказывалась в судах и сомнений ни у кого не вызывает. У всех еще в памяти недавние попытки оспорить тот факт, что законным собственником этого аэропорта является частная компания, за несколько лет сделавшая Домодедово лучшим аэропортом страны, и передать эту собственность неким «своим людям». Во-вторых, задавая этот вопрос публично, президент выслушивает ответ генпрокурора конфиденциально, оставляя общественное мнение только со своими, как бы, сомнениями, но никак не развеивая их. Почему? В-третьих, не очень понятно, как все это относится к проблеме борьбы с терроризмом. Вольно или невольно создается впечатление, что разговор о безопасности в данном случае является только поводом для поднятия вопроса о собственности Домодедова. Наконец, не свидетельствуют ли слова президента о том, что в стране, по его мнению, возможен еще один этап передела собственности? Хочется надеяться, что речь обо всем этом не идет. Это просто мои политологические фантазии.
В своей речи во Владикавказе Дмитрий МЕДВЕДЕВ, в частности, сказал: «Еще одна тема, которая здесь звучала, касается судебных процессов: и в Кабардино-Балкарии, и в других местах они идут. Хотел бы, чтобы администрация Президента вместе с представителями правоохранительных структур, с привлечением юридической общественности, рассмотрела вопрос о дополнительных мерах по обеспечению проведения судебных процессов, включая более эффективные модели переноса судебных процессов за пределы регионов, где совершены преступления. А также о возможности содержания под стражей вне мест совершения соответствующих преступлений для того, чтобы исключить фактор влияния преступников на тех, кто осуществляет правосудие, включая присяжных заседателей, свидетелей, потерпевших, и для того, чтобы блокировать иные преступные попытки».
Нельзя, мне кажется, не согласиться с такой постановкой проблемы. Она совершенно правильная. Хотя, например, я не очень понимаю, почему МЕДВЕДЕВ обращается к президентской администрации, а не, скажем, к законодательным органам власти, которые легко могут обеспечить правоохранительным структурам правовую базу для решения этого вопроса.
Однако дальше президент сказал еще более удивительную вещь: «Считаю, что в этой ситуации мы вполне можем себе позволить отойти даже от канонов уголовно-процессуального законодательства. Хватит смотреть на это как на священную корову. Если это мешает нам жить, мешает нам эффективно осуществлять правосудие, давайте сделаем так, чтобы здесь все было рассчитано на текущую ситуацию в нашей стране. Нас поймут люди. И мы не вступим в противоречие с фундаментальными ценностями, зафиксированными в Конституции. Надеюсь, что представители Федерального Собрания меня в этом поддержат».
Призыв не смотреть на законодательство как на священную корову особенно удивляет в устах Дмитрия МЕДВЕДЕВА, который одной из главных целей своего президентства избрал установление главенства закона в России. Тут мои комментарии даже не нужны. МЕДВЕДЕВ воспринимается общественным мнением как приверженец букве и духу Закона. Он сам себя таковым позиционирует с самого начала своего срока на высшем посту в государстве. Зачем же ему наносить такой удар по своей репутации?
Одно из золотых правил политики в США гласит, что ничего из того, что говорится публично президентом — по определению, — не может быть случайным. Все слова, ремарки, шутки, даже экспромты и импровизации являются результатом тщательной работы всей президентской команды, его помощников, экспертов, имиджмейкеров и пиарщиков. Слова президента должны пониматься и восприниматься однозначно, четко, без возможностей для интерпретации и так далее. Я очень надеюсь, что во втором случае президент просто неудачно сформулировал свое предложение пересмотреть законодательство, а не призвал перестать относиться к нему, как к священной корове. Вряд ли в этом люди его поймут. А что касается моего первого пункта — Домодедова, то у меня пока остаются сомнения в том, как именно понимать президента.
Николай ЗЛОБИН, профессор, директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности (Вашингтон, США).
Источник: СНОБ. Размещается на PolitRUS по согласованию с автором.
