Повлияет ли на отношения между Анкарой и Москвой проведение Турцией на севере Сирии операции «Оливковая ветвь» против курдских боевых подразделений и как она может отразиться на внутренней политике России в свете приближающихся президентских выборов — в интервью российского политолога Дениса КОРКОДИНОВА турецким журналистам.
Внимание Турции и стран участвующих в Сирийском урегулировании сейчас приковано к району (кантон) Африн в провинции Алеппо по причине попытки Турции начать в этом районе антитеррористическую операцию против Сирийского крыла РПК под названием PYD/YPG. Как Россия смотрит на это желание Турции, так как именно в Африне Россия тесно работает с курдами?
Россия, равно как и Турция, в одинаковой мере крайне заинтересована в обеспечении режима международной и национальной безопасности, в силу чего двухсторонние отношения развиваются по восходящей траектории и носят стратегически важный характер для обеих стран.
Вместе с тем, в рамках судьбоносного для Москвы избирательного цикла, связанного с выборами Президента России 18 марта 2018 года, Кремль испытывает все возрастающий спрос на стабильность, в том числе и в сфере международных отношений. Подобный спрос обусловлен, прежде всего, необходимостью трансформации концепции имиджевого позиционирования России в рамках президентской избирательной кампании как внутри государства, так и за его пределами.
Однако трансформационный процесс может быть поставлен под угрозу реализации в случае возобновления старых или появления новых международных и (или) внутригосударственных конфликтов, требующих активного вмешательства основных институтов действующей власти в России.
Исходя из этого, 18 января 2018 года во время встречи руководителя Генштаба ВС Турции генерала Хулуси АСКАРА, а также директора Национальной разведывательной организации Турции Хакана ФИДАНА с начальном Генштаба ВС России Валерием ГЕРАСИМОВЫМ российская сторона, предположу, рекомендовала турецким коллегам отложить активную фазу «Афринской операции» до момента окончания президентской кампании в России.
Подобные рекомендации, вероятно, могли быть продиктованы неясностью для России конечного результата военной операции на севере Сирии, которая, в свою очередь, могла бы потребовать активного участия ВКС России.
В таких условиях российская сторона могла проявить определенное беспокойство, связанное с сомнениями относительно того, как непосредственное вмешательство ее военных подразделений в «Афринскую операцию», а также предполагаемая негативная реакция со стороны окружения Белого дома могли бы повлиять на избирательную активность российских граждан во время выборов главы государства в марте 2018 года.
Вместе с тем, учитывая дружественный характер отношений между двумя странами, Москва могла выразить Анкаре исключительно рекомендации о несвоевременности начала активной фазы военной кампании в Африне, тогда как окончательное решение все равно остается за Турцией.
Так или иначе, Россия гарантированно не станет принимать активное участие в наступательной операции на Африн, в силу чего определенная часть ее военного контингента 19 января 2018 года демонстративно покинула пределы Африна в направлении поселка Шахба, тем самым, дав понять, что не против турецкой военной активности на севере Сирии.
Тем не менее, не стоит исключать, что наземная военная кампания Турции против курдов в Африне будет иметь воздушную поддержку российской авиации, действия которой могут быть ограничены исключительно бомбардировками прилегающих к Африну территорий с тем, чтобы не позволить курдским вооруженным отрядам рассредоточиться и покинуть образующийся Афринский «котел» по направлениям, не санкционированным по итогам российско-турецких договоренностей.
Таким образом, проблема предоставления гуманитарных «коридоров» на сегодняшний день имеет приоритетное значение. Инициатива, скорее всего, могла исходить от российской стороны и, вероятно, могла быть предметом обсуждения во время московской встречи начальников генеральных штабов двух стран 18 января 2018 года.
Учитывая то, что стороны в определенной мере смогли прийти к компромиссу относительно повестки дня означенной встречи в Москве, Турция, по всей видимости, согласилась на обеспечение гуманитарного «коридора» при условии того, что в случае стремления курдов покинуть Афринский «котел» по направлениям, не входящим в пределы предоставленного «коридора», они будут подвергнуты атаке как со стороны турецких наземных войск, так и со стороны российской военной авиации.
Так или иначе, в условиях современных реалий Россия всецело поглощена, прежде всего, внутренними политическими процессами, связанными с выборами президента страны. От того, как проголосуют российские граждане 18 марта 2018 года, зависит, каким будет российское государство в период последующего избирательного цикла и какое давление со стороны международного сообщества оно будет испытывать.
Поэтому Москве крайне важно сохранять дружественные отношения со стратегическими партнерами и, в первую очередь, с Турцией, с тем, чтобы после выборов Президента России и дальше рассчитывать на их поддержку.
Подобное поведение российской стороны обусловлено еще и тем, что апогей избирательной кампании 18 марта 2018 года, вероятно, может сопровождаться определенными социальными беспорядками, вызванными внутренней политической оппозицией в стране. И в этих условиях Россия может столкнуться с искусственно созданной угрозой смены политического лидера и центробежных тенденций в системе государственного управления.
Предвидя подобное развитие событий, Москва, скорее всего, может нуждаться в «дружественной руке» Анкары также, как и во время неудавшейся попытки государственного переворота в июне 2016 года Анкара нуждалась в союзнике в лице России.
Совсем недавно Турецкий лидер Реджеп Тайип ЭРДОГАН, обращаясь к своим западным партнерам, потребовал снять свои флаги с мест базирования террористов, снять нашивки с формы террористов в виде национальных флагов, дабы Турции не пришлось их потом возвращать странам партнерам, но уже снятыми турецкими военными. Как Вы думаете, в этих словах есть угроза для российских военных, которые находятся в районе Африн?
Турция не представляет угрозы для России, поскольку обе страны взаимно заинтересованы друг в друге.
Турецкая наземная кампания на севере Сирии не будет иметь впечатляющих успехов в деле подавления курдских террористов без поддержки со стороны российской военной авиации. Как бы то ни было, ВКС РФ практически полностью контролируют воздушное пространство Сирии, исходя из чего, любые наземные операции на сирийской территории практически невозможны без прямого или косвенного участия российской стороны. Это объективная реальность, которую в Турции отлично осознают.
Таким образом, турецкая военная активность вряд ли может представлять опасность для российских военных.
Вместе с тем, угроза может исходить от аффилированных к курдам вооруженных подразделений, а также от исламистских группировок, противостоящих Анкаре, которые могут счесть относительный нейтралитет России в качестве акта предательства курдских интересов и попытки предстоящего непосредственного вмешательства в дела сирийской провинции Африн.
Подобная угроза существует, в силу чего Москва будет обязана реагировать в случае, если эта угроза будет реализована в краткосрочной перспективе.
Россия и Турция, сотрудничая в союзе Сочинского и Астанинского формата, проявляют успехи по сирийскому урегулированию, но не ускользает от глаз и хождение по лезвию в отношениях этих стран. На данный момент в провинции Идлиб идут тяжелые бои между САА и оппозиционными группами, в том числе и группами, которые всеми признанными террористическими на примере «Хаят Тахриру Шам»*. Учитывая нападение на российские базы и обострение между САА и ССА в Идлибе, стоит ли ожидать осложнения отношений между странами Сочинской тройки и замораживания инициатив в этом формате по Турции? Готова ли Россия отказаться от этого формата, защищая курдов в Сирии?
Сочинский формат переговорного процесса на данный момент, скорее всего, притормозится, поскольку для придания ему жизнеспособности необходимо учитывать интересы всех группировок сил, принимающих участие в конфликте. Это касается не только России, Турции и Ирана, но и курдов, которые вряд ли будут одобрительно наблюдать, как решается их судьба без их непосредственного участия.
Вместе с тем, политико-юридический статус курдских образований не позволяет им быть полноправными членами Сочинского формата. К тому же, для России сейчас в приоритете сохранять хорошие отношения с Турцией, а потому «гоняться за двумя зайцами» она, по всей видимости, не станет: между курдами и Анкарой Москва однозначно выберет Анкару, когда речь будет касаться переговорного процесса.
Однако то, как ситуация будет складываться в дальнейшем, спрогнозировать довольно трудно. Во всяком случае, Москва не станет отказываться от Сочинского формата, эффективность которого, впрочем, пока вызывает объективные сомнения.
Если Россия и Турция по Африну договорились, то на чем по-Вашему они сторговались?
Во время состоявшейся 18 января 2018 года в Москве встречи между начальниками генштабов вооруженных сил России и Турции стороны, по всей видимости, определяли конкретные направления военной кампании и согласовывали координаты целей поражения.
На сегодняшний день известно, что Анкара определила около 140 потенциальных целей, которые представляют для нее опасность в провинции Африн. Однако, наверняка, некоторые цели могут вызвать сопротивление Москвы, так как представляют для российской стороны стратегическое значение в силу непосредственной близости от них российских военных, а также с учетом имеющихся в радиусе потенциального поражения транспортных коммуникаций, используемых Россией.
Помимо прочего, Анкара и Москва, судя по всему, должны были обменяться точными координатами расположения своих военных подразделений и военных баз на севере Сирии в целях недопущения «дружественного огня» и предотвращения физических и материальных потерь двух стран в обусловленном регионе.
Турция также намерена получить четкие гарантии невмешательства России в процесс отражения турецкой сухопутной кампании в отношении позиций курдских террористов. Иначе говоря, Анкара должна знать наверняка, что Москва не станет открывать «второй фронт» против Турции на севере Сирии.
Впрочем, это скорее дипломатическая процедура, нежели процедура стратегическая, поскольку Россия, повторюсь, не заинтересована противодействовать турецкой военной активности.
Как уже было отмечено выше, российские коллеги, скорее всего, рекомендовали турецкой стороне отложить активную фазу «Афринской операции» до момента окончания президентской кампании в России. Но, вероятно, эти рекомендации были оставлены без внимания.
Впрочем, это нисколько не расстроило Москву, которая и не настаивала на том, чтобы «остановить» Турцию, поскольку Анкара, инициируя «Афринскую операцию», действует в полном соответствии со своими национальными интересами, ликвидируя террористическую угрозу со стороны курдов, что не противоречит интересам Москвы в Сирии.
Вместе с тем, Россия может настаивать на организации гуманитарных «коридоров» для того, чтобы предотвратить жертвы со стороны мирного населения Сирии.
Скорее всего, направление указанного «коридора» было согласовано в результате российско-турецкой встречи в Москве, но, опять-таки, с условием того, что в случае попыток «выхода» из образующегося «Афринского котла» по направлениям за пределами установленного гуманитарного «коридора» по курдам будет открыт огонь со стороны России и Турции.
Таким образом, следующий вопрос, который, скорее всего, обсуждался в Москве — это территория, по которой будет непосредственно «работать» российская военная авиация. Однозначно, это территория будет включать приграничные районы Африна, тогда как центр «Афринского котла» будет предоставлен для действий турецких войск.
Насколько отношения России и Турции в рамках сирийского конфликта заслуживают доверия? Стоит ли сегодня считать, что Россия и Турция нашли в Сирии свой новый формат союза в будущем?
На сегодняшний момент можно с полной уверенностью заявлять о том, что отношения между Россией и Турцией имеют устойчивую и благоприятную основу, в которой Сирия представляет лишь малую основообразующую часть. Анкара и Москва приросли друг другу не только в сфере военного сотрудничества, но и в экономической и социально-политической сфере. Этот союз прочен и долговечен, а потому вряд ли «Афринская операция» сможет сформировать центробежные тенденции.
Справедливо считать, что российско-турецкие отношения основаны на взаимном доверии. Однако не стоит путать доверие со слепой верой друг в друга.
Естественно, Москва, равно как и Анкара, в определении своей внешней политики, в первую очередь, исходят из соображений собственных интересов.
Тем не менее, умение находить компромиссы даже в рамках сложных дипломатических процедур — это то, что объединяет Россию и Турцию.
Беседовал Сасланбек ИСАЕВ, Anadolu.
* — террористическая организация, запрещена в РФ.
