АФГАНИСТАН ВСТУПАЕТ В ПЕРИОД ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОПУЛИЗМА

АФГАНИСТАН ВСТУПАЕТ В ПЕРИОД ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОПУЛИЗМА
58

Андрей-СЕРЕНКО_135Афганская политическая система вступает в новый период своего развития, содержанием которого является разрушение репутаций и утрата лидирующего статуса целого поколения афганских политиков, блиставших на политической сцене страны последние 20-25 лет.

Политики, считавшиеся еще недавно «золотым фондом» национальной элиты, ключевыми игроками и участниками важнейших интриг, стремительно теряют политический вес, ресурсы и возможности.

Такие «звезды» афганской политики, как Атта Мохаммад НУР, Абдул Рашид ДУСТУМ, Исмаил ХАН и многие другие напоминают сегодня, скорее, сообщество призраков, а не мощных политических тяжеловесов, какими они были еще 2-3 года назад.

Превращение реальных политиков в подобие политических призраков, у которых ничего не осталось кроме имени и тонкой информационной оболочки, связано с несколькими причинами.

Во-первых, усталостью афганского общественного мнения: четверть века афганской политикой заправляли одни и те же люди, а сама эта политика сводилась к бесконечным интригам, созданию и разрушению альянсов с участием весьма ограниченного числа персонажей. Не менялись люди — ничего не менялось и в стране.

За это время в Афганистане выросло новое поколение граждан, которые хотят перемен и не желают прожить свою жизнь так, как жили их отцы в 80-90-е годы прошлого века. Этому поколению больше неинтересны «звезды джихада» эпохи советского военного присутствия или гражданской войны 90-х годов, их также мало впечатляют неэффективные технократы нулевых, упустившие реальный шанс построить новый Афганистан.

Во-вторых, обрушение персональных политических и имиджевых конструкций в стране происходит благодаря курсу нынешнего президента Мохаммада Ашрафа ГАНИ, решившего усилить свои позиции за счет ослабления всех остальных игроков.

Ашраф ГАНИ стал еще одним афганским лидером, упустившим шанс войти в историю в качестве великого и эффективного реформатора. Период президентства ГАНИ — это время довольно стремительного обнищания населения (более 50% афганцев сегодня живут за чертой бедности), несбывшихся надежд в экономике, обострения ситуации с безопасностью и т.д.

С такими «достижениями» непросто удержать власть и остаться главой государства на еще один срок (а именно этого, судя по всему, хочет Ашраф ГАНИ). Поэтому сегодняшний хозяин дворца «Арг» избрал единственно возможную тактику усиления себя за счет сталкивания лбами всех остальных политических игроков и их последующего ослабления.

Команда ГАНИ приложила руку к обрушению репутаций и дискредитации многих долгожителей афганской политики, прежде всего, представляющих фланг бывшего Северного альянса.

Впрочем, и пуштунские политики, включая, кажется, бессмертного Гульбеддина ХЕКМАТИЯРА, не избежали опасной для себя президентской игры на ослабление. Результаты этой игры, наложившись на усталость афганского общественного мнения от однообразного персонального меню афганских политиков, и дали толчок тому процессу, который скоро изменит политический процесс в стране.

Речь идет о неизбежном, на наш взгляд, усилении популистских тенденций в афганской политике и связанных с ними таких явлений, как сепаратизм, регионализм, широкий запрос на политический и этнический радикализм, активное участие в политическом процессе молодежных групп и сообществ.

Одним из символов нового афганского политического популизма стал известный таджикский политик-националист Латиф ПИДРАМ. Первое полугодие 2018 года прошло в стране под знаком невероятной активности и растущей популярности этого политического деятеля, до сих пор считавшегося маргинальным, несерьезным, несолидным, периферийным.

В общем, так и было, пока Ашраф ГАНИ не уничтожил репутации «солидных системных политиков» и пока это не привело к росту тревожных настроений у непуштунских сообществ (прежде всего, молодежных), вдруг оказавшихся без сильных лидеров и вождей в период очевидного стремления команды президента укрепить позиции пуштунского полюса афганской государственно-политической системы.

Именно курс Ашрафа ГАНИ перевел Латифа ПИДРАМА из маргинального статуса в символ и локомотив нового политического тренда.

Возможно, следом за ним скоро на пространстве наступающей эпохи афганского политического популизма зазвучат новые имена — узбекские, хазарейские, пуштунские, подчеркивая тем самым его все более выдающиеся этнические грани.

Популизм в Афганистане неизбежно подвергнет испытаниям административно-государственное устройство страны. Возможно, в ближайшие 3-5 лет следует ожидать взрывного усиления сепаратистских идей и практик в Афганистане.

Одним из измерений популистского регионализма, например, станет дискуссия о переименовании страны: Афганистан таджикские националисты уже предлагают называть Хорасаном или Арианой.

Кроме того, тот же Латиф ПИДРАМ открыто призывает афганских таджиков, служащих в национальной армии и полиции, забирать оружие и возвращаться в родные места на севере страны, чтобы защитить их от боевиков «Талибана»* и т.н. «Исламского государства»* (ИГИЛ, ДАИШ, ISIS)*.

Массовые акции в поддержку идей ПИДРАМА, прошедшие весной 2018 года в ряде северных провинций страны, показывают, что запрос на популизм становится все более широким.

Афганские таджики и не только они устали от солидных, респектабельных персонажей, страдающих политическим бессилием и занятых исключительно своими проблемами и интересами.

Популист — это, прежде всего, тот политик, который способен убедить массы людей в том, что он думает только о них. Именно таких лидеров хотят сегодня видеть афганцы, разочаровавшись во всех остальных.

Афганский политический популизм, разогревая сепаратистские и этнические сюжеты, тем не менее, может со временем стать платформой для новой большой социальной интеграции. Тот же Латиф ПИДРАМ сегодня очаровывает своей энергией и риторикой не только молодых таджиков, но и хазарейцев.

«ПИДРАМ и мой лидер тоже», — все чаще пишут в социальных сетях представители хазарейской общины.

Не уверен, что к числу симпатизаторов яростного бадахшанца когда-либо примкнут молодые пуштуны, но есть основания полагать, что популистская платформа ПИДРАМА может стать основой для широкой межэтнической и межконфессиональной консолидации непуштунских сообществ.

Следует подчеркнуть, что речь идет именно об общественной интеграции, а не об очередном издании практики политических коалиций с участием обанкротившихся политиков.

Конструирование альянсов, в которых «дружат на час» одни и те же персонажи является многолетним любимым и безнадежным занятием старожилов афганской политики. Минувшей весной пара новых таких коалиций была громко презентована журналистам и мировому сообществу. Можно не сомневаться, что их постигнет печальная судьба всех предыдущих союзов. Наступающая эпоха политического популизма станет временем торжества одиночек с амбициями вождей, коалиции же больше не вызывают доверия у афганцев — как по причине их хрупкости и ненадежности, так и из-за отсутствия признаков ответственного политического поведения у участников этих альянсов.

Президент ГАНИ также неизбежно будет дрейфовать в сторону популистского политического поведения (признаки этого видны уже сегодня) с отказом от создания широкой элитной коалиции вокруг себя.

Новая афганская популистская политика будет конкуренцией ярких одиночек, опирающихся на массовую общественную поддержку, а не соревнованием отживших свой век коалиций надоевших политических долгожителей. Конечно, за яркими вождями будут стоять и элитные группы поддержки, в том числе, представляющие политических неудачников предыдущих электоральных циклов, однако они уже вряд ли будут позиционировать себя в качестве равнозначных партнеров лидера-популиста.

В этом смысле Ашраф ГАНИ, безусловно, уже опережает своих конкурентов, потому что форсировано меняет свой имидж, превращаясь в лидера-популиста нового типа, не отягощенного соседством с неудачниками из прошлого.

Популистская модель не нуждается в традиционных афганских кратковременных политических союзах — ей нужны лидеры-вожди, опирающиеся на широкую поддержку снизу и эффективные команды менеджеров и политических консультантов, работающие только на своих лидеров.

Помимо ГАНИ, пожалуй, лишь ПИДРАМ успел сегодня перестроиться в новый формат перспективной политической деятельности. Под вопросом остается фигура ХЕКМАТИЯРА, поскольку не завершена еще интрига по его дискредитации, инспирированная командой действующего президента страны. Вероятно, ясность в этом вопросе появится только после парламентских выборов 2018 года.

Эпоха грядущего политического популизма станет испытанием и для партийной системы страны. Абсолютное большинство зарегистрированных в Афганистане партий не имеют политической, электоральной, идеологической ценности. Избитые партийные бренды стали еще одним символом афганского политического класса, живущего своей особой жизнью и не слишком интересующегося переменами, происходящими в социальном контексте.

Партии в Афганистане — это вид бизнес-деятельности, ориентированной на получение политической, административной, финансовой прибыли их формальными лидерами.

Окончательное банкротство существующей афганской партийной системы представляется неизбежным в период политического популизма: есть запрос на новые формы политических объединений, на сокращение числа партий и усиление в них лидерского, вождистского фактора, а к этому готовы далеко не все партийные руководители.

Загадочными и не ясными в свете трансформации политической системы представляются перспективы главы исполнительной власти Афганистане доктора Абдуллы АБДУЛЛЫ. Сегодня он мало напоминает популистского политика, в чем серьезно проигрывает не только ГАНИ, но и ПИДРАМУ.

В то же время, АБДУЛЛА является одним из немногих старожилов афганской политики, который пока смог не только сохранить крупный государственный пост, но и избежать необратимого разрушения репутации. Представляется, что доктор АБДУЛЛА должен будет очень быстро выработать стратегию собственной имиджевой перезагрузки с учетом нового популистского тренда.

Не исключено, что он попытается также договориться о разделе сфер политического влияния с Латифом ПИДРАМОМ, так как оба они обречены строить новые политические комбинации на площадке непуштунских сообществ.

И здесь успешным окажется тот, чья риторика будет более жесткой, более отзывчивой на глубинные страхи, комплексы и надежды завоеванной аудитории.

Наконец, наступающая эпоха нового афганского политического популизма станет вызовом и для вооруженной оппозиции в лице движения «Талибан».

«Яростные муллы» неизбежно столкнутся с новыми яркими и резкими формами этнического и регионального сепаратизма — как ответом на затянувшийся талибский стресс для страны. В значительной степени именно этот стресс и стал еще одной, возможно, главной причиной растущего запроса на популистский тренд.

Пока неясно, как «Талибан» будет реагировать на меняющийся социальный контекст, но можно не сомневаться, что дальнейшее усиление активности и экспансии боевиков в Афганистане только укрепит позиции нового политического популизма, в том числе, его сепаратистские и регионалистские издержки.

Источник: Afghanistan.ru.

 

* — террористическая организация, запрещена в РФ

 

АФГАНИСТАН