Признание независимости Донецкой и Луганской Народных Республик стало новым этапом развития кризиса на Юго-востоке Украины, поворотом в российско-украинских отношениях.
Во-первых, такое признание означало констатацию тупика Минского переговорного процесса, возникшего по причине нежелания украинской стороны выполнять подписанные договоренности и неспособности европейских гарантов принудить ее к этому.
Во-вторых, оно означало, что российская сторона согласилась с тезисом о невозможности интеграции Донбасса в состав современной Украины, с тем, что обе эти территории ей фактически не нужны.
В-третьих, данное признание в максимально возможной мере придает правовой характер новой российской политике на Донбассе, облегчает ей решение военно-политических задач.
В-четвертых, признание Донецкой и Луганской Народных Республик в их административных границах создает ситуации неизбежного пересмотра государственных границ Украины и слома существовавшей ранее линии военного разграничения сторон.
События, последовавшие за признанием народных республик, качественно меняют не только общий контекст российско-украинских отношений, но и кардинально трансформируют всю международно-политическую ситуацию в Европе, отношения России со странами Запада.
По понятным причинам нам неизвестны все детали принятия Президентом России Владимиром ПУТИНЫМ решения о начале операции по демилитаризации и денацификации Украины. Однако многое из главного уже сказано.
Важнейшим объективным фактором такого решения было непрерывно нарастающее военное освоение территории Украины США и их союзниками, резко ускорившееся в последние годы.
К деятельности военных инструкторов и консультантов, созданию сети военно-исследовательских центров, строительству военных баз прибавились ускоренная реорганизация Вооруженных сил Украины (ВСУ) по НАТОвским стандартам и насыщение их современными образцами вооружений.
Наращивание потенциала Вооруженных сил Украины в сочетании с антироссийским политическим курсом руководства страны и ее политической элиты, независимо от формального членства Украины в НАТО, создавало новые риски и таило во многом непредсказуемые последствия для национальной безопасности нашей страны.
Оценивая эти процессы важно не забывать, в чьих руках оказывался вооруженный потенциал, накопленный на Украине. Многолетняя эскалация радикального воинствующего национализма в украинском обществе, открыто оформившаяся в 2014 году в активно действующие вооруженные формирования, не только привела к государственному перевороту, но и фактически ввергла страну в гражданскую войну.
Радикально-националистические структуры и формирования получили значительное влияние на армию и полицию, на принятие значимых решений. Фактически они сохранили самостоятельность в использовании оружия, что делало их непредсказуемыми и бесконтрольными, не раз приводило к провокациям на линии разграничения в Донбассе. Все это в сочетании с безответственностью и авантюризмом киевских элит сделало украинскую власть абсолютно не договороспособной и готовой к любым военно-политическим авантюрам.
Необходимо признать, что десятилетия постсоветской идеологической мифологии, исторического ревизионизма и националистической пропаганды сделали свое дело, сформировав у части украинского общества опасные этнократические иллюзии и комплексы, фанатическую убежденность в собственной исключительности и правоте.
Составляя относительно небольшую долю в общей массе населения, фашиствующие радикал-националисты при поддержке властей и СМИ создали в украинском обществе удушающую морально-психологическую атмосферу подозрительности, злобы и нетерпимости по отношению ко всему, что хоть как-то указывает на инакомыслие, на неприятие крайних форм идеологии и практики официального украинского национализма.
Все это во многом подорвало социальный иммунитет, парализовало у многих волю к сопротивлению, многократно умножило конфликтный потенциал украинского общества, неукротимую тягу части людей к насилию, веру в его безусловную оправданность. К их числу можно отнести значительную часть молодежи, интеллигенции, журналистского корпуса.
До недавнего времени большинство украинского общественного мнения, за исключением промышленных районов Донбасса, критикуя действующую власть и формально осуждая крайности националистов, поддерживало идею сохранения независимого от России национального государства. Оно поддерживало также курс на европейскую интеграцию Украины и обеспечение ее безопасности через членство в НАТО. Большинство населения приспособилось к официальной языковой и образовательной политике и иным требованиям властной этнократии.
Часть населения, особенно на Юге и Востоке, встречает сегодня Российские войска, если не с радостью, то с надеждой. Действия России должны оправдать эти позитивные ожидания.
Однако мировой, как, впрочем, и постсоветский опыт разрешения конфликтов показывает, что остановить и отрезвить агрессивную, фанатично настроенную массу может только сила. Если эта масса вооружена, то и сила, противостоящая ей, не может не быть вооруженной.
В такой ситуации все цели и действия российской власти и Вооруженных сил должны получать понятное и убедительное для простых граждан обоснование. Необходимо сделать массовой практикой конструктивное взаимодействие и сотрудничество российских военных с местной гражданской администрацией и муниципальной властью при том условии, что они не будут препятствовать решению Вооруженными силами России поставленных перед ними задач.
Военно-политические результаты спецоперации российских Вооруженных сил, соответствующие интересам России, связаны, на наш взгляд, с разгромом Вооруженных сил Украины, разрушением ее военной инфраструктуры; ослаблением (подрывом) военно-экономического потенциала Украины, что должно исключить возможность создания любого оружия массового уничтожения; с ликвидацией вооруженных подразделений радикальных националистов; наказанием всех, причастных к военным преступлениям и противоправным действиям политического характера.
Главным политическим результатом должно стать формирование органов власти, обеспечивающих внеблоковый, нейтральный статус Украины, установление конструктивных отношений с Россией.
К числу политических мер, гарантирующих решение этих задач, следует отнести реорганизацию и чистку СБУ, политику люстраций по отношению ко всем участникам радикально-националистического движения, сотрудникам СБУ, органов внутренних дел и гражданским должностным лицам, причастным к политическим репрессиям и противоправным действиям политического характера.
Форматом политического устройства Украины в среднесрочной перспективе может стать федерация украинских регионов. В качестве регионов могут выступать как ныне существующие области, так и их объединения.
Федеральный центр, помимо внеблоковой внешней политики и нейтралитета, должен отказаться от стратегии формирования моноэтнической гражданской нации и насильственной украинизации, обеспечив равенство прав представителей всех этносов, исторически проживавших на территории страны.
Федеральный центр должен определять основы образовательной и информационной политики. Вопросы языковой и культурной политики целесообразно делегировать регионам, поскольку именно там они могут быть решены, исходя не из идеологических оснований, а на основе прагматических целей и здравого смысла.
Учитывая значительные социокультурные и идеологические различия между регионами, значительные противоречия между ними и дискредитацию президентской власти в постсоветский период целесообразно ориентировать федеративное устройство Украины на немецкую модель федерализма с символическим статусом главы государства при сильной власти главы правительства. Обосновывая практику денацификации и будущего государственного устройства Украины целесообразно апеллировать к европейскому опыту и законодательству полиэтнических демократических государств.
Целесообразно также апеллировать к историческим традициям гражданского самоуправления в городах Украины, берущих начало от Магдебургского права, и на уровне муниципальных сообществ (громад).
Россия в этом случае может выступать как гарант не только денацификации, но и демократизации Украины по европейскому образцу.
Главным критерием выбора формата политического устройства Украины должно стать создание всех необходимых условий для проведения властью политического курса, не противоречащего основным национально-государственным интересам России.
События на Украине в который раз показали, что российские СМИ проигрывают по быстроте, массированности и изощренности украинской индустрии фейков и информационных диверсий. Критика информационной политики и работы с молодежью и интеллигенцией должна способствовать скорейшему исправлению ситуации, поиску эффективных форм и убедительных аргументов о целях и действиях России, рассчитанных как на соотечественников, так и на граждан Украины.
Тот факт, что всесторонний анализ современных событий на Украине может быть дан лишь после их завершения, не должен исключать любую конструктивную критику, цель которой — своевременно скорректировать наши действия, уменьшить цену допущенной ошибки.
Очевидно, что непредсказуемость чрезвычайных ситуаций делает неизбежными нештатные угрозы, резко увеличивая возможные потери при достижении избранных целей. Промедление и упорство в ошибке может дорого стоить. Очевидно также, что не все содержание текущей критики может быть высказано публично и стать предметом открытой дискуссии, но ее посыл, мотивирующий к более эффективному и успешному военно-политическому действию, должен быть доведен до лиц, принимающих решения.
Александр СТРИЗОЕ, доктор философских наук, профессор кафедры социологии и политологии Волгоградского госуниверситета (ВолГУ), эксперт Российского общества политологов (РОП).
Источник: Аналитический центр Российского общества политологов (РОП).
Фото: Кирилл БРАГА.
