Самаркандская декларация, принятая в годовщину 20-летия со дня подписания Хартии ШОС, стала историческим документом, в котором государствами-членами организации отражена твердая приверженность в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, принятие активных мер по устранению условий, способствующих распространению терроризма.
Одним из важнейших факторов сохранения и укрепления безопасности и стабильности на пространстве ШОС обозначено скорейшее урегулирование ситуации в Афганистане, который видится в качестве независимого, нейтрального, единого, демократического и мирного государства, свободного от терроризма, войны и наркотиков, с инклюзивным правительством и участием представителей всех этнических, религиозных и политических групп афганского общества.
К сожалению, современная ситуация в соседнем государстве характеризуется как стабильно напряженная и имеющая тенденцию к дальнейшему ухудшению. Афганский ракурс нынешней деятельности международных террористических организаций при новом правительстве талибов*, позволяет определить два соприкасающихся контура, в один из которых входит группа старых «союзников» движения «Талибан»** во главе с «Аль-Каидой»*, «Союзом Исламского Джихада»*, «Исламским движением Туркестана»*, «Исламским движением Восточного Туркестана»*, «Джамаатом Ансаруллах»*, находящихся в настоящий период под контролем, в рамках ранее взятых талибами обязательств об исключении угроз странам Центральной Азии из Афганистана.
С другой стороны, сирийский филиал ИГИЛ* в Афганистане — «Вилаят Хорасан»*, будучи основным противником нового правительства, образует, на сегодняшний день, ключевой спектр внутренних угроз и продолжает дестабилизировать обстановку в стране.
По наиболее достоверным оценкам, численность «Вилаят Хорасан»* в Афганистане варьируется в пределах от трех до пяти тысяч боевиков. Быстрому расширению рядов «Вилаят Хорасан»* способствовало чрезмерное давление талибов на бывших военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов и спецслужб, служивших в структурах свергнутого режима, а также на представителей национальных меньшинств и последователей салафизма. Более полутора тысяч арестантов из числа боевиков международных террористических организаций, бежавших из тюрем после событий августа 2021 года, влились в ряды «Вилаят Хорасан»*.
После силового давления талибов, начавшихся с конца августа 2021 года, принятые тактические действия «Вилаят Хорасан»* по сохранению жизнеспособности, привели к децентрализации и созданию подпольных сетей в различных провинциях Афганистана (от Нангархара до северных районов) с упором на боевые действия в городах. И результаты приведения террористической организации в «ртутное» состояние, высокая подвижность и мобильность, позволяют в настоящее время эффективно противостоять Движению Талибан, несмотря на заявления последнего о нейтрализации деятельности «Вилаят Хорасан»* в Афганистане.
Аналитические выкладки экспертов о снижении активности «Вилаят Хорасан»* в результате контртеррористического давления, осуществляемого движением «Талибан»**, сопровождаемого проникновением талибов в ряды «Вилаят Хорасан»* — безусловно следует учитывать, но есть и обратная сторона проблемы. По мере того, как талибы проникают в структуры «Вилаят Хорасан»*, происходит и обратная процедура — боевики движения также в значительной мере внедрились в ряды талибов.
Применение широкоохватной стратегии вербовки, включающей принятие в свои ряды афганских салафитов, несалафитов, разочаровавшихся талибов и иностранных боевиков, а также активная пропаганда медиацентров ИГИЛ* в сети интернет, социальных сетях позволяет привлекать в свои ряды жителей стран Центральной Азии, СНГ и других стран, формировать из них «спящие ячейки» наделенные правом самостоятельного выбора целей и организации террористических атак по указанию из сирийского или афганского центров. Медиа ресурс под названием «Голос Хорасана» на сегодняшний день вещает на семи языках, большинство из которых языки народов Центральной Азии, Афганистана, России, что со всей очевидностью демонстрирует вербовочные устремления «Вилаят Хорасан»*.
В настоящий период сформировался ряд требующих анализа вопросов:
- Почему «Талибан»**, захватившее Кабул, нейтрализовавшее Афганскую национальную армию и вынудившее подразделения НАТО покинуть Афганистан, до сих пор не может прекратить существование филиала ИГИЛ* в стране, где теперь талибы представляют новое правительство?
- Из каких источников идёт подпитка «Вилаят Хорасан»*, позволяющая не только вовлекать в свои ряды все большее число афганцев, выходцев из стран-членов ШОС, но и целенаправленно создавать ячейки в странах Евросоюза, на Ближнем Востоке и Африканском континенте?
- Где находится тот координирующий центр, по указанию которого «Вилаят Хорасан»* на фоне творящегося хаоса во время террористической атаки в «Крокусе», практически сразу взял на себя ответственность за совершение этого преступления?
- Не значит ли всё это, что за спиной «Вилаят Хорасан»* проглядываются уши ряда спецслужб заинтересованных государств, реализующих собственные замыслы в рамках геополитических целей, одним из которых является создание очередного «террористического анклава» у границ пространства ШОС?
Афганский плацдарм позволяет западным странам реализовывать комплексные меры на центральноазиатском, иранском, китайском, индийском и пакистанском направлениях в нужном операционном ракурсе.
Апробированный коллективным западом и их союзниками разрушительный инструмент под названием международный терроризм, ярко продемонстрировал свои способности ставить на грань существования государства и дестабилизировать обстановку в регионах. Центральноазиатский регион также избирался в качестве полигона для обкатки сил международного терроризма в 1999 — 2000 гг., когда в Баткенскую область Кыргызстана вторгались группировки «Исламского движения Узбекистана», планировавшие дальнейшее проникновение в Ферганскую долину Узбекистана, с целью захвата территории и провозглашения «халифата». Как показали последующие события 2005 года в городе Андижан террористическое подполье стало основной движущей силой мятежа и его вооруженным остриём, осуществлявшим акции по захвату следственного изолятора, оружия, заложников из числа государственных служащих, правоохранительных органов.
В июле и сентябре 2006 года на территории Ошской области проводилась спецоперация по ликвидации террористической группировки ИДТ (бывшее ИДУ), во главе которой стоял полевой командир Расул АХУНОВ — ближайший сподвижник главаря ИДУ Джумабая НАМАНГАНИ, скрывавшийся в Кыргызстане.
В январе 2011 года в Бишкеке была ликвидирована вооруженная группа «Жайшуль Махди» сформированная на основе дистанционной вербовки и имевшая связи с северокавказскими лидерами подполья (Саид БУРЯТСКИЙ) и медиацентрами ИДТ в Афганистане.
Июнь 2016 года ознаменовался вооруженными акциями со стороны террористического подполья в городе Актобе (Казахстан), совершивших убийства военнослужащих при попытке захвата войсковой части №6655.
В 2015 — 2017 гг. в Бишкеке ликвидированы интернациональные группировки террористов, состоявшие из боевиков Казахстана и Кыргызстана принесшие клятву верности главарям ИГИЛ*.
Развернувшиеся с 2014 года события в Ираке и Сирии продемонстрировали масштабную работу пропагандистской машины ИГИЛ*, в ходе которой более двух тысяч граждан России, около двух тысяч граждан Таджикистана, более тысячи граждан Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана оказались в рядах незаконных вооруженных формирований ИГИЛ*.
Данные факты, с учетом сегодняшнего состояния ИГИЛ* на Ближнем Востоке и его филиала «Вилаят Хорасан»* в Афганистане свидетельствуют о наличии «спящих ячеек» в странах Центральной Азии и России, как одного из результатов продолжающейся вербовочно-пропагандистской деятельности. Конечно, её масштабы заметно снизились по сравнению с 2014 годом и последующим периодом пиковой фазы функционирования ИГИЛ*, но тем не менее, тактика децентрализации и автономности «спящих ячеек», малобюджетный уклон в подготовке террористических акций, сохраняет угрозы региональной безопасности.
Стратегия «Вилаят Хорасан»* в проведении так называемых «внешних операций» не претерпела существенных изменений и продолжает быть составной частью нынешних планов этой международной террористической организации, охватывающих и Центральноазиатский регион. Риски проникновения в страны Центральной Азии диверсионно-боевых групп, активирование «спящих ячеек», террористов-одиночек и поддержка со стороны пособников (сторонников такфиро-джихадизма) являются общей тенденцией и проблематикой, несмотря на принимаемые антитеррористические меры.
Между тем, анализ развития военно-политической обстановки, связанный с масштабами контртеррористического давления сирийско-иракской зоне вооруженного конфликта, повышают вероятность переноса центра управления ИГИЛ* за пределы Ирака и Сирии. Наряду с африканским регионом на центр притяжения может претендовать и Афганистан, со всеми вытекающими последствиями регионального и международного масштаба.
В этом контексте важно понимать, что относительное затишье в расширении географии террористической активности того же «Вилаят Хорасан»* может быстро перейти в активную фазу в случае оказания внешней поддержки, прямого или опосредованного финансового вливания и иной поддержки, позволяющей в короткие сроки расширить военный потенциал для осуществления замыслов за пределами Афганистана. Причём в таких случаях проводится комплексная деятельность, связанная с выходом на пособническую базу внутри страны-мишени, на которую возлагаются задачи по организации встречи, размещения, перемещения, информирования и помощи при подготовке акций, а также осуществление обратной логистики ключевых координаторов.
Террористическая организация не может успешно действовать без сторонников и пособников входящих в число ключевых акторов готовящихся преступлений. В этом смысле можно утверждать об отсутствии точных данных об их количестве, однако наличие подобного контингента т.е. радикально настроенных лиц, сторонников салафизма, «такфиро-джихадизма» характерно практически для всех стран Центральной Азии и России.
Существующее религиозное сообщество является наилучшей средой для маскировки этих течений и групп, которые могут активироваться в случае провоцирования массовых или точечных действий в конкретном месте, во время которых обычно сразу появляются лидеры и активисты деструктивных действий, имеющие прямые контакты с зарубежными центрами международного терроризма.
Фундаментальная основа противодействия терроризму и насильственному экстремизму, характерная для постсоветского пространства, опирается на три составные части: профилактику и предупреждение, борьбу и минимизацию последствий указанных проявлений. Политически сложная концепция «мягкой силы» подпадает под первый пункт, но не поддается количественной оценке, хотя её инструменты открывают широкий спектр возможностей в мире информации и цифровизации. Вложение значительных ресурсов в управление глобальными нарративами, построение своей работы с общественностью и национальный брендинг, сосредоточенность на культуре, наследии, географии и спорте, а в религиозной сфере поддержка традиционной ханафитской школы Ислама — такие маркеры реализации «мягкой силы» характерны в целом для стран Центральной Азии.
Безусловно, они должны быть связаны с бизнесом и инновациями, экспортом и инвестициями, правительством, госуправлением и дипломатией, культурой и образованием, благосостоянием людей, туризмом и иммиграцией. Однако пока успешная реализация политики «мягкой силы» еще не достигла заметных успехов и требует организации прежде всего внутреннего и системного подхода.
В свою очередь, «жесткие меры» есть результат деятельности компетентных органов, демонстрирующих обществу неотвратимость наказания, неприятие терроризма и насильственного экстремизма на национальном уровне и неделимость безопасности в международном аспекте обеспечения антитеррористической защищенности. Существующая в странах Центральной Азии правовая основа противодействия и санкционирующие части уголовных законодательств, постоянно подвергаемые ревизии со стороны различных институтов западных демократий в сторону смягчения и снижения ответственности за совершенные преступления в этой сфере — не могут квалифицироваться и претендовать на эффективные цели и пути снижения террористических угроз.
Проблематика обеспечения безопасности пространства ШОС во многом зависит от достижения стабильности в Афганистане, где правительство находятся в тяжелом экономическом и гуманитарном положении, в сложных условиях противодействия терроризму и оппозиционным силам, ставящим под угрозу реализацию крупнейших транснациональных проектов, способных вывести страну из кризиса и поднять её на новый политический уровень.
На наш взгляд, купирование террористических угроз, в рамках реализации комплексных мер профилактики и борьбы, осуществления эффективной контрпропаганды идеологии джихадизма, сопряженных с последовательной реализацией социально-экономических программ в целях улучшения жизни афганского народа, достижение консенсуса с представителями национальных меньшинств Афганистана — неотложное требование времени на пути к устойчивому развитию.
Канат ТЮКЕЕВ, заместитель директора Института политических исследований при фонде Т. УСУБАЛИЕВА.
* — террористическая организация, запрещена в РФ.
** — находится под санкциями ООН за террористическую деятельность.
