О чем могут свидетельствовать телефонные переговоры президента России Владимира ПУТИНА и президента Сирии на переходный период Ахмеда ШАРАА и о возможной стратегии Москвы в отношении Дамаска в новых условиях рассказал директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций (АПЭК) Михаил НЕЙЖМАКОВ:
— Любым переговорам, который проводит глава государства, как правило предшествует подготовительная работа, проведенная по линии дипломатических ведомств и спецслужб. Собственно, еще в конце января 2025 года Дамаск посетила российская межведомственная делегация во главе с замминистра иностранных дел России, спецпредставителем президента по Ближнему Востоку и странам Африки Михаилом БОГДАНОВЫМ. Судя по тому, что на этих переговорах присутствовал министр здравоохранения временного правительства Сирии Махер ШАРАА, вероятно, там затрагивались и какие-то гуманитарные вопросы.
Скорее всего, поднимались и определенные аспекты в сфере использования сирийских портов и, возможно, продовольственных поставок для нужд Сирии.
Вспомним, что глава Чечни Рамзан КАДЫРОВ еще в конце 2024 года упоминал про возможность «обеспечить необходимое количество пшеницы» для нужд Сирии уже при новых властях.
Вероятно, дальнейшее развитие эти темы получили и в ходе телефонных переговоров Владимира ПУТИНА с Ахмедом ШАРАА (также известным как Абу Мухаммед аль-ДЖУЛАНИ), поскольку пресс-служба Кремля отметила обсуждение «ряда актуальных вопросов практического взаимодействия» и в торгово-экономической области.
Видимо, активизируя подобные контакты, в руководстве России исходили из того, что в случае паузы в вопросе выстраивания отношений с новыми хозяевами Дамаска выстраивание таких отношений потребует больших вложений ресурсов, а их обязательства перед западными структурами также могут к тому времени расшириться.
— Все ради сохранения военных баз? Или есть у нас другие интересы там?
— Военные базы, скорее всего, останутся вопросов для наиболее сложных переговоров. Вероятно, есть и задача-минимум — например, договориться о возможности дальнейшего использования российскими судами сирийских портов.
Могла прощупываться почва для взятия на себя временным правительством Сирии каких-то обязательств по отказу от оказания поддержки тем выходцам из стран постсоветского пространства, которые участвовали в боевых действиях на стороне «Хайят Тахрир аш-Шам»*, а затем могут захотеть вернуться в страны СНГ, включая Россию, и вести там работу уже против российских властей.
Понятно, что даже если Ахмед ШАРАА предоставит какие-то обязательства в связи с подобной проблемой, большой вопрос, как они будут реализованы на практике. Но как минимум попытки добиться сотрудничества с временным правительством в Дамаске по этому поводу Москва наверняка захочет предпринять.
— А «какая муха» укусила ДЖУЛАНИ? Они же ненавидят нас за то, что мы их годами бомбили? Или кто-то нашептал, что с Россией надо дружить? Кто — ЭРДОГАН, эмир Катара и другие авторитетные товарищи из Лиги арабских государств? Стоит ли считать это достижением нашей дипломатии? Или у новых «властей» Дамаска свой интерес?
— Ахмед ШАРАА, скорее всего, стремится диверсифицировать международные контакты. В том числе, чтобы укрепить собственные позиции для переговоров с теми же ЕС и США и подождать — возможно, они предложат ему дополнительные преференции, чтобы тот ограничил взаимодействие с Москвой.
Вероятно, участие в выстраивание контактов между Россией и новой администрацией в Дамаске приняла и Анкара.
— Как указали в канцелярии президента на переходный период, ДЖУЛАНИ обсудил с ПУТИНЫМ текущую ситуацию в Сирии, а также «дорожную политическую карту» по построению новой Сирии. И как Россия могла бы участвовать в этом построении?
— Новая администрация в Дамаске явно будет заинтересована в поставках продовольствия и медикаментов, вероятно, и в российских инвестициях. Хотя, конечно, участие в инвестпроектах в Сирии сейчас рискованно, в том числе, учитывая, что самого Ахмеда ШАРАА еще явно ждут вызовы в сфере удержания контроля даже над теми территориями Сирии, которые сейчас находятся в зоне его влияния. Велик риск и внутренних конфликтов в новой администрации.
— Попытки заигрывания с новыми «властями» Сирии не приведут к тому, что условия нам будет в итоге диктовать ЭРДОГАН?
— Переговорные позиции Реджепа Тайипа ЭРДОГАНА после свержения Башара АСАДА в любом случае укрепились. Дальнейший баланс будет зависеть от многих факторов — от дальнейшего развития кризиса вокруг Украины до динамики контактов Анкара — Вашингтон при Дональде ТРАМПЕ и устойчивости позиций новой администрации в Дамаске.
Среди прочего, учитывая склонность нынешнего президента США работать в режиме управляемого хаоса, он явно еще будет создавать поводы для тревожности Анкары, в том числе, по внутриполитическим вопросам.
Например, лидер ведущей оппозиционной Народно-республиканской партии Турции Озгюр ОЗЕЛЬ еще в ноябре 2024 года заявил о готовности активизировать контакты с командой Дональда ТРАМПА и новый хозяин Белого дома, при необходимости, может использовать и подобные факторы для давления на официальную Анкару. В этих условиях у Реджепа Тайипа ЭРДОГАНА сохраняются свои мотивы, чтобы сохранять взаимодействие с Москвой.
— Какие тут еще могут быть негативные последствия? К чему приведет эта противоестественная дружба?
— Вряд ли у российского руководства есть завышенные ожидания по поводу Ахмеда ШАРАА и его соратников. Среди угроз для России, связанных со сменой власти в Дамаске — сколько возможностей в новых условиях в Сирии получат радикальные группы, готовые вести диверсионную деятельность не только на Ближнем Востоке, но и на постсоветском пространстве.
Дополнительный фактор риска — ввоз в постсоветские страны оружия, ранее находившегося на правительственных складах при Башаре АСАДЕ. Это оружие может попасть как к радикальным исламистам, так и к криминальным группировкам, создав новые вызовы в сфере безопасности в странах бывшего СССР.
Также отметим контакты между Киевом и новой администрацией в Дамаске — скажем, еще в декабре 2024 года Сирию посещал глава МИД Украины Андрей СИБИГА. Скорее всего, Москва сейчас стремится прощупать почву, чтобы дополнительно отслеживать эти процессы, а в каких-то случаях, возможно, и попытаться им противодействовать.
* террористическая организация, запрещена в РФ
