О том, как сегодня живется выходцам из Афганистана в России, каково их отношение к происходящему на исторической Родине и с какой из стран связывают будущее своих детей — в интервью с руководителем афганской общины Волгограда Незамуддином БАХАВИ.
— Незамуддин, как Вы оказались в России?
– В 1990 году мне было 24, послали на учебу в Волгоград. До этого окончил школу, лицей, успел повоевать против муджахедов. Мой отец коммунист, и меня воспитал в таком же духе. Впервые я на фронт попал вообще в 15 лет. Прибыл со своим ППШ и встречаю отца — большого госчиновника. Он тоже воевал, но о моих планах не знал. Отец убедил вернуться: я старший сын и в его отсутствие должен заботиться о семье. Но когда исполнилось 18, уже участвовал в боевых действиях.
— Гражданская война — самая страшная. Это так?
— Часто общаюсь с русскими, которые воевали в Афганистане. Когда они вспоминают, как было тяжело, я их понимаю. Но мне было вдвойне тяжело — я воевал против своих. Хотя мне казалось, что большинство народа на нашей стороне, и правда — тоже. И сейчас, когда бываю в Афганистане, чаще слышу: именно вы были настоящими защитниками Родины. Сейчас признают нашу правоту. Тогда даже член политбюро ЦК Компартии Афганистана не имел дачи или машины… А сегодняшняя власть?! У нее нет идеологии. Я бы не назвал себя тогдашнего суперубежденным коммунистом, но точно не хотел больше власти шаха и верил, что можно построить новое общество.
— Когда оказались в 1990 году в СССР, для Вас, наверное, был шок, что социализм выглядит иначе, нежели представляли?
— Мы приехали учиться, думали только о том, чтобы скорее вернуться и помочь стране. Остальное было второстепенно. А вот когда в 1992 году власть в Афганистане изменилась, и нам перестали оплачивать обучение — наступили тяжелые времена. Мы никому не нужны, а возвращение опасно. Россия потеряла к нам интерес. И сегодня уверен: помоги тогда нам хотя бы с топливом, наша власть держалась бы до сих пор. 44 государства во главе с США, что сейчас якобы помогают афганцам, тогда воевали против нас, но мы смогли устоять.
В 1992-м благодаря декану нашего факультета Высшей следственной школы Евгению КАЛАШНИКОВУ мы все же смогли доучиться. Но после окончания вуза я оказался невостребован в профессии. Когда обратился в отдел кадров, с меня запросили за трудоустройство такую сумму, что я онемел. Это сейчас в Афганистане без взятки ничего не делается, а когда мы были во власти — никто и думать не мог, чтобы взять у кого-то деньги. В России же такого вообще не ожидал.
— Чем же Вы занялись?
— К тому времени я уже три года как был женат, родилась дочка. Как многие граждане России, решил заняться торговлей, открыл фирму и тут же прогорел. Многое пробовал, кое-что получилось, и теперь у меня должностей много. И глава афганской общины, и председатель ТСЖ, в одной из транспортных фирм подрабатываю…
— За какие заслуги вас в председателя ТСЖ выдвинули?
— Сам удивился. В этом доме живу с 2005 года. Был членом правления, а когда вернулся после очередной поездки в Афганистан, узнал, что на собрании получил больше всех голосов — 86%. Все русские, а выбрали нерусского. Вот уже третий год возглавляю. У нас плата за общедомовые нужды ниже всех. Рядом дом, где живет любимая теща. За жилплощадь в 53 квадратных метра она отдает 800 рублей. У меня квартира 85 квадратов, плачу 300 рублей. Однако все равно есть недовольные. Совсем нетрудно держать низкий тариф — надо просто не воровать. Получаю как председатель три с половиной тысячи рублей, хотя коллеги установили себе зарплату в 10 раз больше. Считаю, за эту работу больше платить не стоит.
— Кто Ваша жена?
— Она выпускница ВолГУ, первая девушка, с которой я познакомился в Волгограде. Это случилось 16 сентября 1990 года, и через год мы поженились.
— Вы настояли, чтобы она приняла Вашу веру? Ведь ислам в этом отношении строг…
— Мы никогда этого даже не обсуждали. Для меня важнее человек, чем религия. Я мало хожу в мечеть. Считаю, что вера должна быть внутри. Нельзя воровать, нельзя обманывать… Есть простые заповеди, которые нужно соблюдать каждому. Вот и все. Знаю таких, кто побывал в Мекке, но пьянствует, ведет себя недостойно. Вера — это не печать, получив которую, можно считать себя святым. Кстати, перед женитьбой я съездил в Афганистан к родителям посоветоваться, и они тоже тему религии не поднимали.
— Лет десять назад прогремела история, как афганцы-торговцы отказались платить бандитам, и было открытое противостояние, настоящее сражение. Не под Вашим ли руководством?
— В 2001 году мне предложили возглавить общину. Я сразу сказал, что платить бандитам не будем. Мне угрожали, было несколько нападений на рынке. Но каждый раз мы отнимали у них голыми руками оружие: ножи, пистолеты, арматуру и сдавали в милицию. В последний раз это случилось 7 апреля 2004 года. Тогда погиб один человек, несколько ребят ранили.
Не понимаю тех, кто платит бандитам. Лучше жить по закону и дружить с правоохранительными органами, чем с бандитами. Наша община, кстати, не раз отправляла гуманитарный груз волгоградским милиционерам, находившимся в командировке на Кавказе.
— Как меняется жизнь на Вашей Родине?
— Экономика та же, что и 20 лет назад. Только роскошных домов больше стало. Президент Хамид КАРЗАЙ сказал чиновникам: если воруете, не отвозите деньги в Арабские Эмираты, стройте здесь. Они слушаются. Отношение к американцам (там всех западноевропейцев считают американцами) резко ухудшилось. Они ведут себя нагло, не уважают наших обычаев, а для афганцев это страшнее всего.
А вот к русским, так называют всех бывших советских, отношение улучшилось. Советские войска воевали и помогали стране, строили детсады, школы… Американцы за 10 лет ни одной больницы, ни одной школы не построили. Деньги, гуманитарную помощь, которая якобы направлена на помощь Афганистану, они тратят на 90% на себя.
— Так кого же сегодня поддерживает народ?
— Все против всех. Не поддерживают талибов, ненавидят американцев, не устраивает сегодняшнее правительство. Люди давно запутались. Они не хотят в средневековье, куда их зовут фундаменталисты, и не верят правительству, которое ничего не делает для улучшения жизни. Как и в России, оппозиция ничего не может сделать, кроме как критиковать. Наша страна стала пешкой в большой игре, в которой, кроме США, такие игроки, как Иран и Пакистан. У каждой из них свой интерес, а потому хаос в Афганистане еще не скоро прекратится.
— Борьба с наркотиками в стране ведется?
— Пока американцы там — это нереально. Они сами дают семена и покупают урожай на корню, заранее. То, что поступает в Россию, — 3-4% от общего вала. Остальное самолетами улетает на Запад. Я общался с полицейскими, с крестьянами и знаю, что говорю. В этом грязном бизнесе много наших чиновников, депутатов. Другая беда, что многие беженцы, возвращающиеся из Ирана, стали там наркоманами. Кстати, отношение к ним там ужасное. Им запрещено покупать жилье, автотранспорт, получать образование, даже посещать супермаркеты.
— А как живется афганцам в России, в Волгограде?
— На учет как трудовые мигранты мы встать не можем, как беженцев нас не принимают. От государства, как в Европе, поддержки не оказывается. Мы сами себя обеспечиваем. Ничего не просим, только зарегистрируйте нас, чтобы жили, не боясь нарушить закон. Правда, сейчас трясти проверками меньше стали, но и афганцев мало осталось. До 2007 года я ежеквартально платил через банк минимум 100 тысяч рублей — налог от афганцев. А как запретили иностранцам торговать, большинство уехало на Украину.
Когда стал председателем общины, сказал: по двум вопросам ко мне за помощью не обращайтесь — если у кого будут проблемы из-за наркотиков или изнасилование. Однажды узнал, что один соотечественник хочет заняться наркобизнесом. Собрали общину и выгнали его из Волгограда, чтобы не позорил нас. За двадцать с лишним лет нас ни разу не заподозрили в этом страшном бизнесе.
Когда в Волгограде появляется новый человек из Афганистана, обязательно встречаюсь с ним. Объясняю, как себя вести. Каждый из нас отвечает за весь народ. Если человек совершит преступление, никто не запомнит его имя. А скажут — это афганец.
— Вы каждый год бываете на Родине. Вернетесь когда-то или дом теперь тут?
— Родиной стала уже Россия, но в Афганистан все равно хочется. И сейчас бы поехал, хотя там жизнь непростая. Но с семьей не могу, там нет определенности, неясно будущее страны, а, значит, и будущее моих детей.
— 15 февраля в нашей стране воины-интернационалисты отмечают день вывода советских войск из Афганистана. Какие чувства вызывает у Вас эта дата?
— Вместе с бывшими солдатами Советской Армии я возлагаю венки в Парке памяти на Спартановке. Что бы ни говорилось сегодня о тех событиях, но эти молодые ребята верили, что помогают нашей стране. Они были настоящими интернационалистами. Поэтому мое главное чувство — благодарность.
По материалам газеты «Волгоградская правда».
