Организуя совместные с режимом талибов в Афганистане «громкие» с PR-позиций политические и бизнес-форумы, Казахстан пытается догнать Россию и соседний Узбекистан, а также получить функции оператора по гуманитарному финансированию талибского Афганистана со стороны США. Реальное же экономическое сотрудничество с «Талибаном»* в настоящее время и в обозримой перспективе невозможно.
Об этом в эксклюзивном интервью PolitRUS заявил директор Аналитического центра Российского общества политологов (РОП), руководитель Центра изучения афганской политики (ЦИАП) Андрей СЕРЕНКО.
— Сегодня в Астане начал свою работу казахстанско-афганский бизнес-форум и даже есть заявления о первых контрактах. Логично ли ожидать проведения подобного — двустороннего — форума в России? Насколько вообще данное направление перспективно как для частного бизнеса, так и для государственного?
— Афганские бизнесмены, а также представители экономического блока самопровозглашенного правительства талибов в Афганистане неоднократно принимали участие в международных экономических конференциях в России. В 2022 году они были участниками Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ-2022), как минимум, дважды бывали на экономических форумах в Казани. Так что подобного рода мероприятия для России не в новинку.
Здесь, скорее, Казахстан пытается догнать Москву, а также соседний Узбекистан на треке экономического взаимодействия с талибским Афганистаном.
Впрочем, тут не стоит испытывать никаких романтических иллюзий: серьезное, масштабное экономическое сотрудничества с талибским эмиратом в Афганистане в настоящее время невозможно. Какие-то отдельные экономические операции, деловые или гуманитарно-экономические акции — да, возможны, но для, что называется, стратегического экономического партнерства время явно не пришло. Самопровозглашенное правительства Талибана не признано ни одной страной мира, талибский Афганистан, фактически, исключен из международной банковской и финансовой системы, в стране отсутствует практика страхования бизнеса и т.д. — все это препятствует развитию экономических отношений.
Для серьезных проектов внутри Афганистана также нет необходимых условий: в стране отсутствует индустриальная база и класс промышленных работников, нет необходимых энергетических ресурсов, плохо развита система транспортных коммуникаций, наконец, нет необходимого уровня и гарантий безопасности.
Напомню, Афганистан официально нерекомендован российским МИДом для посещений гражданам России. И речь идет не только о туристах, но и о представителях бизнес-сообщества. Так что на ближайшее время тема экономического сотрудничества с талибским Афганистаном обречена оставаться, главным образом, сугубо пиаровской, рекламно-политической.
На этой теме можно зарабатывать политические очки, но всерьез рассчитывать на то, что Казахстану, Узбекистану или какой-либо другой стране региона удастся реализовать проект некоего «афганского экономического чуда» точно не стоит. Это, в лучшем случае, проявление политического романтизма и наивности, несомненно, оно скоро пройдет.
— Открывая сотрудничество с «Талибаном», Астана действует самостоятельно или как выразитель интересов Пекина, а то, может, и Москвы?
— Я вижу три измерения у этой инициативы наших казахстанских друзей. Первое — Казахстан стремится повысить свой политический статус в региональном и международном сообществе как страны, способной заниматься решением особенно сложных проблем. Афганский кризис, несомненно, относится к числу таковых.
Разумеется, в реальности решить афганскую проблему или как-то заметно повлиять на нее Астана не сможет, но тут, как в спорте, главное не победа, главное — участие.
Казахстанский подход к афганской ситуации замечен, широко разрекламирован, подкреплен точечными проектными акциями и трудно-проверяемой публичной статистикой — в принципе, можно поставить казахстанским коллегам «зачет».
Дальше, конечно, начнутся более серьезные трудности — как поддерживать взятый высокий пиаровский импульс. Ведь, повторюсь, серьезных экономических проектов реализовать Астане в Афганистане все равно не удастся, если не считать традиционных и многолетних поставок привычной афганцам казахстанской муки…
То есть придется как-то выкручиваться, придумывать новые пиаровские ходы на экономическом треке: открывать торговые дома и торгпредства, дома афгано-казахстанской дружбы, проводить бесконечные «круглые столы» и конференции, с подписанием протоколов о намерениях…
Через все это уже проходили другие страны, которые пытались осуществить «экономический прорыв» в отношениях с Афганистаном, и затем были вынуждены подменять несостоявшиеся деловые проекты бюрократическими суррогатными структурами и рекламными медиа-пузырями.
Сейчас мы видим, что все эти романтические усилия привели к если не разбитому, то сильно треснувшему политическому корыту. Думаю, довольно скоро аналогичный скорбный путь проделают и наши казахстанские друзья. Ничего не поделаешь, за амбиции регионального лидерства приходится платить определенную цену.
Второе измерение — стремление Казахстана укрепить формирующееся стратегическое партнерство с Соединенными Штатами. Для Вашингтона афганская проблема остается одним из внешнеполитических приоритетов. Да, с началом острой фазы украинского кризиса 2022 года Афганистан отошел на второй план, но, тем не менее, не исчез из политической повестки Белого дома. В конце июля, например, в Астане прошла важная встреча спецпредставителя Госдепартамента США по Афганистану Томаса УЭСТА со своими коллегами из республик Центральной Азии. Уверен, что казахстанская площадка для этого саммита была избрана неслучайно.
И Астане сегодня крайне важно удержать за собой статус главного американского партнера в регионе по проблеме афганского урегулирования.
США же взяли курс на «перевоспитание» режима талибов, стремятся развивать с ним различные — экономические, гуманитарные, политические, спецслужбистские связи… И, конечно, рассчитывают на содействие в этом вопросе других государств, в том числе, в регионе Центральной Азии. Так что сегодня афганская проблема — это одна из площадок сотрудничества Соединенных Штатов с Казахстаном, Узбекистаном и другими региональными государствами.
Наконец, третье изменение — коммерческое. США оказывают основную финансовую и гуманитарную помощь режиму талибов в Афганистане. Какие-то деньги идут главарям талибского правительства напрямую, либо через посредничество Катара, Турции и Саудовской Аравии. Но другая часть, так называемые гуманитарные платежи, осуществляются при участии региональных стран.
В настоящее время, например, Вашингтон проводит кастинг на роль регионального оператора гуманитарного финансирования для Афганистана. Как сообщают заслуживающие доверия источники, речь идет о нескольких сотнях миллионов долларов. Можно предположить, что Казахстан хотел бы стать таким региональным оператором: ведь это позволит не только решить первые две задачи — укрепить свой региональный и международный политический статус, а также стратегическое партнерство с США — но и заработать неплохие комиссионные на обслуживании операций по гуманитарному финансированию талибского Афганистана.
Чтобы претендовать на роль такого оператора, Астана должна показать свои особые возможности в части политического и экономического сотрудничества с талибским режимом. Вот она и показывает их, в частности, через казахстано-афганский бизнес-форум.
— Что объективно может предложить сегодня Афганистан своим бизнес-партнерам в Казахстане, России и в целом ЕАЭС? И в импорте чего, помимо энергоносителей и продукции ВПК, заинтересован сам?
— Надо различать потенциальные возможности для экономических проектов в Афганистане, и реальные возможности для их реализации сегодня. Потенциал для развития экономических проектов, безусловно, очень высокий — в афганских недрах спрятана вся таблица элементов Менделеева на триллион долларов, а сама территория страны когда-нибудь сможет играть роль одного из главных транспортных хабов Евразии.
Но это — когда-нибудь. Сейчас же для реализации этого замечательного экономического и инфраструктурного потенциала Афганистана реальных возможностей нет. И, боюсь, в обозримой перспективе не предвидится. Так что все будет сводиться к периодическим бизнес-форумам, «круглым столам», дарению ковров, предложениям купить целебные травы по бартеру за солярку и т.д.
Вопреки надеждам некоторых политических романтиков в том же Казахстане или Узбекистане, талибский Афганистан будет оставаться не «страной новых возможностей», а источником самых опасных угроз и вызовов для региона.
— Представители движения «Талибан» зазывают в Афганистан инвесторов. В аспекте концессионной разработки месторождений и транспортно-логистических проектов Афганистан представляет серьезный интерес, однако разумно ли иметь дело с режимом талибов? Насколько они надежны как партнеры и вообще, как долго им еще удастся удерживать власть? Ведь очевидно, что любой, пришедший на смену, обнулит все прежние договоренности.
— Талибы находятся у власти в Афганистане уже два года. И за это время в страну не зашел ни один серьезный инвестор. Вспомните, сколько было разговоров и радужных прогнозов в 2021 году, когда разные эксперты, дипломаты и журналисты «предвидели», что как только силы США и НАТО покинут Афганистан, как туда сразу ринутся российские, китайские и иные инвесторы, как начнется активная разработка литиевых месторождений, нефти и газа, золота и урана…
Прошло два года, где эти инвесторы, где эти прогнозы и ожидания? Ни Китай, ни Россия, ни кто-либо еще не спешат зарывать свои инвестиции в афганский песок. Поговорить на эту тему с различных трибун, в рамках различных конференций и визитов — это, да, всегда пожалуйста. Но вкладывать реальные деньги в талибскую экономику — увольте. Не думаю, что ситуация изменится в ближайшие годы.
Без международного признания правительства в Кабуле (талибского, неталибского, коалиционного — любого) никакие серьезные инвестиции в Афганистан не придут. В этом надо отдавать себе ясный отчет.
До тех же пор все разговоры на тему экономического сотрудничества с талибским Афганистаном следует рассматривать лишь как пиаровские и политические комбинации инициаторов подобных разговоров. Которые, может быть, еще не прочь подзаработать на комиссионных операциях с чужих гуманитарных платежей.
* – террористическая организация, запрещена в РФ
