В последние 10 лет в российско-афганских отношениях преобладала антинаркотическая и антитеррористическая тематика. Она была неприятна для обеих сторон и оказалась не способна вывести диалог Москвы и Кабула из многолетнего политического и коммуникативного тупика. Да и, если уж говорить откровенно, политическую ценность для Кремля афганский фактор имел лишь в связи с проблемой перезагрузки отношений с США и НАТО. Россия была не готова тратить заметные средства на восстановление Афганистана, что резко снижало ее привлекательность в глазах избалованных международным финансовым донорством афганских элит.
Но январский визит президента Афганистана Хамида КАРЗАЯ в Москву зафиксировал для двусторонних отношений новое измерение энергетическое. КАРЗАЙ главным образом вел разговор об увеличении поставок нефтепродуктов из России. В ответ КАРЗАЮ наряду с дежурными обещаниями восстановить объекты, построенные советскими специалистами в Афганистане, было прямо заявлено о заинтересованности Москвы в присоединении к проекту CASA-1000, предусматривающему создание системы передачи электроэнергии из Таджикистана и Киргизии в Афганистан и Пакистан.
В рамках проекта CASA-1000 планируется строительство линии электропередачи мощностью 1000 МВт. Российский участок предполагается протяженностью 750 км. А уж если бы российской компании «Интер РАО ЕЭС» было предоставлено право быть оператором всего проекта, то российские инвестиции могли бы составить около $500 млн. Почему же Москва сменила равнодушие на явный интерес?
В прошлом году Россия начала терять влияние в постсоветской Центральной Азии. Политический кризис в Киргизии, возросший интерес Казахстана к проектам сотрудничества с евроатлантическими институтами, усиление энергетической самостоятельности Туркменистана (Ашхабад отказался допустить Россию к участию в проекте строительства газопровода из Туркмении через Афганистан и Пакистан в Индию) эти и другие факторы заставили Кремль искать новые способы сохранения своих позиций в регионе. Как оказалось, Афганистан это то, что нужно.
Во-первых, без участия Кабула сегодня на Среднем Востоке уже не может быть реализован ни один масштабный энергетический и инфраструктурный проект, будь то строительство трубопроводов или линий электропередачи.
Во-вторых, сам Афганистан оказался зависим от поставок нефтепродуктов извне. В конце 2010 года страна оказалась в настоящей энергетической блокаде: сначала Пакистан ограничил поставки через свою территорию бензина и дизтоплива, затем Казахстан практически прекратил экспорт нефтепродуктов через узбекские терминалы. Наконец, в канун нового, 2011 года полностью заблокировал перевозку топлива через свою границу с Афганистаном Иран цены на бензин и солярку на афганских рынках резко выросли.
В январе 2011-го в Москве президент КАРЗАЙ дал понять, что готов стать лоббистом российских интересов в проекте CASA-1000 в обмен на увеличение поставок российского бензина и солярки на афганский рынок. В Москве тоже вроде бы довольны: там, где есть влияние в энергетике, есть и влияние в политике.
Осталась, правда, лишь самая малость: убедить в важности российско-афганского энергетического альянса боевиков-талибов, в борьбе с которыми успехи сил международной коалиции пока весьма скромны. И которые вряд ли будут приветствовать второе пришествие в Афганистан «шурави» русских, пусть и с сугубо мирными намерениями.
Андрей СЕРЕНКО, ведущий эксперт российского Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА).
Источник: New Times.
