Современное геополитическое противостояние России и Запада, которое, очевидно, не прекратится в ближайшие годы, остро ставит на повестку дня вопрос о глобальных альтернативах. Этот вопрос теперь приобретает не только теоретическое или футурологическое значение — для России он напрямую связан с тем, насколько успешно страна сможет развиваться в сложившейся ситуации. Поэтому речь идёт в первую очередь о реализуемости, устойчивости и эффективности альтернативных моделей глобального социально-экономического развития, мирового порядка и восприятия ценностных нарративов.
Все эти модели сейчас на собственной практике апробирует Россия. Естественно, от её успешности или неуспешности в этом деле будет зависеть жизнестойкость такого рода моделей в будущем. Ключевым моментом является то, насколько эти альтернативные модели будут восприняты и поддержаны другими странами не-Запада и Глобального Юга. Насколько российский подход (даже с выносом за скобки его военно-политического аспекта) отвечает их национальным интересам и гармонирует с их устремлениями? Председательство России в БРИКС/BRICS в 2024 году, очевидно, поставит вопросы о продвижении этих альтернатив как в ценностном измерении, так и в политической практике Глобального не-Запада и Юга.
В этой связи особый интерес приобретают направления дальнейшей эволюции группы БРИКС, уже ставшей символом глобальной альтернативы.
Причём символом достаточно притягательным, судя по намерению целого ряда стран присоединиться к БРИКС. Если мы посмотрим на коммюнике различных саммитов БРИКС за годы существования этого объединения, то во всех из них увидим первостепенное внимание, уделяемое главным образом ценностным альтернативам.
В этом свете вполне можно говорить о вполне целостной и системной ценностной платформе БРИКС. Она базируется на принципе равенства в глобальной экономике и политике, на подтверждении права на развитие всех стран мира, а не только «золотого миллиарда», на борьбе против эксплуатации и неоколониализма со стороны развитых стран в отношении развивающегося мира.
Также более или менее явно делается акцент на моральном долге «золотого миллиарда» и его нравственной обязанности оказывать помощь в развитии Глобального Юга.
В последние годы в связи с масштабными планами глобальной зелёной трансформации в этих документах можно всё чаще увидеть обеспокоенность тем, чтобы развивающиеся страны не стали своего рода жертвами актуальной политики. Это связано с тем, что меры по ограничению и прекращению использования ископаемого топлива, по ограничениям на животноводство в целях сокращения выбросов метана могут стать серьёзной помехой для будущего развития стран Глобального Юга, если им не будут предоставлены компенсирующие механизмы. И тем самым будет нарушено то самое право на развитие, которое лежит в основе ценностной платформы БРИКС.
В то же время если сами эти ценностные приоритеты БРИКС не вызывают расхождений и все страны единодушны в их утверждении, то вопрос о готовности различных стран к их политическому продвижению является более диалектичным.
Порой и в средствах массовой информации, и в экспертном сообществе можно увидеть вопрос о том, что реального сделала БРИКС за все эти годы, кроме коммюнике о ценностях.
Здесь можно сказать, что все страны БРИКС проводят свою суверенную политику, которая у них не во всём совпадает. И сама БРИКС не является межправительственной организацией, а действует в гораздо более неформальном и свободном формате объединения. Проблему политической солидарности (или отсутствия таковой) между членами БРИКС мы уже разбирали на примере голосования этих стран за резолюции в Генеральной Ассамблее ООН. И там, мягко говоря, ситуация неоднозначна.
Ещё менее однозначной она становится, если посмотреть на итоги голосования новых членов БРИКС, которые присоединяются к объединению с 1 января 2024 года.
Тем самым тема о внутренней политической консолидации стран БРИКС становится действительно важной, если вести речь о том, что объединение не только выдвигает свою ценностную программу, но и совместно борется за её реализацию.
Если перейти от геополитики к социально-экономическим проектам, то здесь БРИКС тоже с определённой точки зрения находится лишь в начале пути. Новый банк развития активизирует свою работу. Помимо этого, одной из ключевых задач на 2024 год, зафиксированных в коммюнике предыдущего саммита, становится проработка эффективных механизмов по увеличению использования национальных валют во взаимной торговле между членами БРИКС. Для России, по понятным причинам, эта тема остро актуальна. И по тому, насколько успешно и согласованно удастся внедрить эти новые механизмы, можно будет судить о следующем шаге в экономической консолидации БРИКС.
Впрочем, возвращаясь к началу, нельзя не отметить, что и в своём нынешнем состоянии в качестве ценностной платформы БРИКС весьма важна для мировой политики. Именно этим объясняется большое количество заявок на вступление от стран глобального не-Запада. Причём немаловажно, что практически все они были поданы после 24 февраля 2022 года. Поэтому и для российского председательства, и на последующие годы задача по дальнейшей оптимизации формата БРИКС+, а также обсуждению возможных новых раундов расширения становится весьма значимой и приоритетной.
Здесь важно не оттолкнуть от БРИКС те страны, которые подавали заявку, но не были приняты, чтобы у них не осталось в итоге обид и недопонимания.
К слову говоря, в этих двух векторах развития БРИКС (консолидация и расширение) можно также увидеть своего рода диалектическое противоречие. Для задач внутренней консолидации, как учит нас теория интеграции, по большому счёту чем меньше стран участвует, тем лучше. Здесь гораздо важнее, чтобы эти страны разделяли общие цели в практической политике и экономике. Но для ценностной платформы ситуация противоположная: тут уже чем больше стран присоединится, тем лучше. Это крайне важно для подчёркивания глобального и инклюзивного характера БРИКС.
К слову, в какой-то степени нынешнюю ситуацию для БРИКС можно назвать похожей на то, с чем сталкивался Европейский союз в начале 2000-х годов, когда выдвигал свою стратегию Deepening and Widening (углубления и расширения одновременно). Понятно, что формально такой подход противоречит законам физики, но глобальная политика — это не физика, и мировая политическая система (если вообще к ней применим системный анализ) отличается от физических и химических систем. Здесь своя диалектика и своя трактовка законов термодинамики. Время покажет.
Не стоит также забывать о том, что, помимо БРИКС, в целом большое внимание вызывают и региональные тенденции по формированию альтернативного социально-экономического и политического развития в странах Африки, Азии, Латинской Америки. Не нужно сбрасывать со счетов и те альтернативы неолиберальному мейнстриму, которые формулируются сейчас внутри самого Запада. Думается, что 2024 год принесёт немало показательного в этом смысле.
Все эти вопросы будут в фокусе внимания экспертной программы «Глобальные альтернативы — 2024» Международного дискуссионного клуба «Валдай» в новом году. Надеемся, что нашим читателям и зрителям наших видео будет интересно!
Олег БАРАБАНОВ, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай», доктор политических наук, профессор РАН.
Фото: РИА Новости.
