Российско-турецкие отношения, к сожалению, вошли уже в ту фазу, из которой будет очень сложно выбраться. В частности, экономические санкции против Турецкой Республики стали уже реальностью после подписания Президентом России соответствующего указа.
О последствиях этих санкций для экономик обеих стран в интервью одному из ведущих общественно-политических изданий Азербайджана — газете «Каспiй» рассказал руководитель экспертно-аналитической сети PolitRUS.com Виталий АРЬКОВ:
— Турция является одним из крупнейших внешнеторговых партнеров России, занимая в настоящее время шестое место. При этом российский экспорт превалирует над турецким импортом в четыре раза. В основном, Россия поставляет в Турцию углеводороды (второй после Германии объем по природному газу), металлы в различном виде и зерновые (преимущественно пшеницу).
Ну и, конечно, туристов — россияне на турецких курортах вторые по численности после жителей Германии, инвесторы из которой в свое время во многом и создали туристическую инфраструктуру Анталийского побережья. По оценкам экспертов отрасли россияне ежегодно тратят на отдых в Турции порядка 5 млрд долларов, а также активно инвестируют в недвижимость.
В обратном направлении в основном идет продукция агропромышленного сектора: свежие и переработанные овощи и фрукты, цитрусовые, оливки и оливковое масло, речная и морская рыба, а также текстиль, собираемые на территории Турции автомобили ведущих мировых автоконцернов, автокомпоненты для их сборочных производств в России, электрооборудование и строительные материалы.
Но если в части экспорта Россия на четвертом-пятых местах среди внешнеторговых партнеров Турции даже после открытия своего рынка для турецких товаров из-за введения частичного эмбарго в отношении США, Евросоюза и других, присоединившихся к антироссийским санкциям, стран, то в части импорта — на первом месте с долей не менее 10%.
Как я уже отмечал выше, значительная часть — это углевороды (нефть и природный газ). В частности, Россия обеспечивает до 60% потребностей Турции в природном газе и объемы поставок могли бы еще вырасти после запуска газопровода «Турецкий поток».
В случае развития ситуации по негативному сценарию Россия не только лишится возможности альтернативного Украине газового коридора в Южную Европу, но и в среднесрочной перспективе второго по объему (после Германии) потребителя природного газа среди стран так называемого дальнего зарубежья.
Очевидно, что объемы России на газовом рынке Турции могут быть поделены между Азербайджаном и Ираном, а также Катаром — в случае прокладки газопровода через Ирак и Сирию (далее — в Европу) и Туркменистаном — в случае прокладки Транскаспийского газопровода и подключения к TANAP. То есть Россия объективно не заинтересована в потере столь выгодного для себя газового рынка.
Но если заместить российские нефтепродукты Турция достаточно быстро сможет за счет поставок из Ирака, Азербайджана и контрабанды т.н. «Исламского государства»* (ИГИЛ, ISIS, ДАИШ) из Сирии, то в краткосрочной перспективе заместить объемы российского газа не представляется возможным, поэтому можно полагать, что в разрыве всех отношений с Москвой не заинтересованы и в Анкаре.
Именно газовый вопрос, на мой взгляд, в большей степени будет способствовать снижению градуса напряженности в отношениях между двумя странами, резко испортившимися после того, как турецкий истребитель F-16 сбил российский бомбардировщик Су-24 из сирийской группировки ВКС РФ.
Немаловажен для Кремля также вопрос Босфора — возможности прохождения через него российских судов. Если в отношении пассажирских лайнеров или транспортников Турции будет сложно ввести запрет, грубо поправ международные нормы, то вот в отношении кораблей ВМФ РФ — не все так однозначно. А черноморский флот очень важен для России в утверждении своего геополитического авторитета в Средиземноморье.
Надеюсь, лидеры двух стран перейдут от взаимных обвинений к некоему общему знаменателю в приемлемой для обеих сторон трактовке истории со сбитым самолетом, поскольку это действие было для Анкары лишь поводом в очередной раз напомнить Москве о своих амбициях на доминантное положение в решении сирийской проблемы, и в том, кто будет контролировать Сирию в постИГИЛовский период.
Не стал бы исключать затем и тройственных — возможно не прямых, а посредством челночной дипломатии — переговоров между Москвой, Анкарой и Тегераном о сирийском будущем. Учитывая сложные отношения всех трех с Вашингтоном, его участие в этом вопросе маловероятно.
* — террористическая организация, запрещена в РФ.